text
stringlengths
1
1.22k
Во всех этих дружбах, основанных на превосходстве, дружеское чувство должно быть пропорционально, а именно к лучшему больше питают дружбу, чем он , и к тому, кто больше оказывает подашь, тоже и соответственно ко всякому другому из лучших, ибо, когда дружеское чувство соответствует достоинству, тогда получается в каком-то смысле уравненность, что а считается присущим дружбе.
.
равенство , по-видимому, имеет не один и тот же смысл в том, что касается правосудия и в дружбе для правосудия равенство -- это прежде всего , учитывающая достоинство , а уже во вторую очередь учитывается количество , в дружбе же, наоборот, в первую очередь -- по количеству, а во вторую -- по достоинству.
Это делается ясным, когда люди значительно отстоят по добродетели, порочности, достатку или чему-то еще.
Ведь они уже не друзья напротив, они не считают достойными дружбы.
Особенно очевидно это с богами, ибо у них наибольшее превосходство с точки зрения всех благ.
Ясно это и на царей, потому что стоящие много ниже не считают себя достойными быть им друзьями, а люди, ничего не значащие, с наилучшими или мудрейшими.
Конечно, в таких вещах невозможно определить точную границу, до которой друзья ведь, с одной стороны, если отнять многое, все еще оставаться , но при слишком большом отстояиии одного от другого, например человека от божества, дружба уже невозможна.
Отсюда в возникает еще один сложный вопрос действительно ли друзья желают друзьям величайших благ, например быть богами ведь тогда они не будут для них ни друзьями, ни, стало быть, благами, а друзья -- это блага Однако если удачно было сказано, что друг желает для друга собственно блага ради него самого, то, вероятно, последний должен оставаться именно таким, каков он есть, ибо ему будут желать величайших благ как человеку.
Но, может быть, не всех , ибо каждый желает собственно блага прежде всего себе.
.
Принято считать, что из честолюбия большинство скорее желает, чтобы к ним выказывали дружбу, чем самим ее выказывать, и потому большинство -- друзья подхалимов, так как подхалим -- это друг, над которым обладают превосходством, или человек, который прикидывается, что он таков и что он питает дружбу больше, чем питают к нему.
Считается между тем, что принимать дружбу , -- это почти то же самое, что принимать почести , а к этому большинство людей, конечно, стремится.
Однако большинство, похоже, предпочитает почет не ради него самого, а за то, что с ним связано.
Действительно, большинство наслаждается почетом у могущественных из-за надежд т.
е.
они думают получить то, что им понадобится, так что наслаждаются почетом как знаком, предвещающим благодеяния .
Те же, кто стремится к почету у добрых и знающих, имеют целью укрепиться в собственном о себе мнении, а значит, и наслаждение они получают, доверяя суду тех, кто говорит, что они добродетельны.
Но когда к человеку питают дружбу, это доставляет ему наслаждение само по себе, и потому, вероятно, считается, что принимать такое лучше, чем принимать почести, и дружба сама по себе достойна избрания.
С другой стороны, кажется, что дружба состоит, скорее, в том, чтобы чувствовать ее самому , а не в том, чтобы ее чувствовали к тебе .
Это подтверждается тем, что для матерей чувствовать дружбу -- наслаждение.
В самом деле, некоторые отдают собственных на воспитание и чувствуют к ним дружбу, зная, , по не ищут ответной дружбы когда невозможна взаимность, и похоже, им довольно видеть, что все хорошо, и они испытывают дружескую приязнь, даже если по неведению не уделяют матери ничего из того, что ей подобает.
.
Итак, поскольку дружба состоит, скорее, в том, чтобы питать дружеские чувства, а тех, кто любит друзей, хвалят, то, похоже, добродетель друзей в том, чтобы питать дружбу значит, кто питает дружбу в соответствии с достоинством, те друзья постоянные и дружба .
Друзьями в этом смысле бывают в первую очередь неровни , их ведь можно уравнивать, а уравненность и сходство -- это и есть дружность, и особенно сходство по добродетели.
Ведь будучи постоянны сами по себе, добродетельные постоянны и в отношении к другим и они не нуждаются в дурном и не делают дурного в услугу, напротив, они, так сказать, препятствуют дурному, ибо таково свойство добродетельных -- самим не совершать проступков и не позволять друзьям.
А у испорченных нет ничего прочного, ведь они не остаются подобными самим себе однако, получая наслаждение от испорченности друг друга, и они ненадолго становятся друзьями.
Что же касается друзей, приносящих пользу и доставляющих удовольствие, то они дольше остаются друзьями, а именно, покуда оказывают друг другу помощь и доставляют удовольствия.
Дружба ради пользы возникает прежде всего, видимо, из противоположностей, например у бедного с богатым, у неуча с ученым, ибо, имея в чем-то нужду, человек тянется к этому, а взамен дарит другое.
Сюда можно, пожалуй, с натяжкой отнести влюбленного с возлюбленным и красавца с уродом.
И влюбленные недаром иногда кажутся смешными, требуя такой же дружбы, какую сами питают к другому.
Конечно, если они равно способны вызывать дружескую приязнь , им, вероятно, следует этого требовать, но, если ничего подобного они не вызывают, это смехотворно.
А возможно, противоположное тянется к противоположному не самому по себе, но опосредованно, так как стремятся к середине.
-- это ведь благо например, для сухого не стать влажным, а достичь середины, и для горячего тоже, и соответственно для остального.
Оставим, однако, это в стороне, ибо это довольно-таки посторонние .
.
Очевидно, как было сказано и в начале, дружба относится к тем же вещам и бывает между теми же людьми, что и право, ибо своего рода правосудие и дружба имеют место при всех вообще общественных взаимоотношениях, .
Во всяком случае, к спутникам в плавании и к соратникам по войску обращаются как к друзьям, равно как и при других видах взаимоотношений, ибо, насколько люди объединены взаимоотношениями , настолько и дружбой, потому что и правом тоже .
Да и пословица У друзей общее правильна, ибо дружба общности.
У братьев и товарищей общим может быть все, а у других -- определенные вещи -- у одних больше, у других меньше, ибо и дружбы бывают и более и менее тесными.
Различны и права, потому что неодинаковые права у родителей по отношению к детям и в отношениях братьев друг к другу, а также права товарищей и сограждан это справедливо и для других дружбы.
Различными будут и неправосудные вещи в каждом из названных случаев, и тем больше, чем ближе друзья так, лишить имущества друга ужаснее, чем согражданина, а брату не оказать помощи ужаснее, чем чужому, избить же отца ужаснее, чем любого другого.
Праву также свойственно возрастать по мере дружбы, коль скоро относятся к одним и тем же людям и распространяются на равные .
Между тем все сообщества -- это как бы члены государственного сообщества они промышляют что-то нужное, добывая что-нибудь из необходимого для жизни.
А ведь государственные взаимоотношения с самого начала сложились, очевидно, ради пользы и постоянно ей служат и законодатели стараются достичь ее и утверждают что всем на пользу, то и есть право.
А это значит, что другие взаимоотношения, , преследуют цель частной полезности так, моряки имеют целью в смысле зарабатывания денег за плавание и что-нибудь такое соратники на войне стремятся к с точки зрения войны в одних случаях -- имущество, в других -- победу, в третьих -- город соответственно обстоит дело и у членов филы или дема.
А иные , видимо, возникают ради удовольствия, например тиасы и эранистов их цель -- жертвенные пиры и пребывание вместе все эти , по-видимому, подчиняются государственному, ибо государственные взаимоотношения ставят себе целью но сиюминутную пользу, а пользу для всей жизни в целом, они совершают торжественные жертвоприношения и собираются для этого вместе, оказывая почести богам и предоставляя самим себе отдых, сопровождаемый удовольствием.
Как можно заметить, древние торжественные жертвоприношения и собрания бывали после сбора плодов, словно первины в честь богов действительно, именно в эту пору имели больше всего досуга.
Итак, все взаимоотношения оказываются частями взаимоотношений в государстве, .
А этим частям соответствуют дружбы.
.
Существуют три вида государственного устройства в равное число извращений , представляющих собою как бы растление первых.
Эти виды государственного устройства -- царская власть, аристократия и третий, основанный на разрядах аро именно этому виду, кажется, подходит название тимократия, однанако большинство привыкло называть его государственное устройство .
Лучшее из них -- царская власть, худшее -- тимократия.
Извращение царской власти -- тиранния будучи обе единоначалиями , они весьма различны, так как тиранн имеет в виду свою собственную .пользу, а царь -- пользу подданных.
Ведь не царь тот, кто не самодостаточен и не обладает превосходством с точки зрения, всех благ а будучи таким, он ни в чем но нуждается и, стало быть, будет ставить себе целью поддержку и помощь не для себя самого, а для подданных, потому что в противном случае он был бы своего рода царем по жребию.
Тиранния в этом отношении противоположна царской власти, так как тиранн преследует собственное благо.
И по тираннии заметней, что это самое худое , так как самое плохое противоположно самому лучшему.
Царская власть переходит в тираннию, ибо тиранния -- это дурное качество единоначалия, и плохой царь становится тиранном.
Аристократия в олигархию из-за порочности начальников , которые делят в государстве вопреки достоинству, причем все или большую часть благ себе, а должности начальников всегда между одними и теми же людьми, выше всего ставя богатство.
Поэтому начальники малочисленные и плохие , вместо того чтобы быть самыми порядочными .
Тимократия в демократию, ибо эти виды государственного устройства имеют общую грань тимократия тоже желает быть большого числа людей, и при ней все относящиеся к одному разряду равны.
Демократия -- наименее плохое , ибо она незначительно извращает идею государственного устройства.
Стало быть, в основном так происходят перемены в государственных устройствах, потому что такие переходы кратчайшие и самые простые.
Подобия и как бы образцы данных можно усмотреть также в семьях, ибо отношение отца к сыновьям имеет облик царской власти отец ведь заботится о детях.
Недаром и Гомер зовет Зевса отцом действительно, царская власть желает быть властью отеческой .
А у персов отца тиранническая, потому что они обращаются с сыновьями как с раба- , ми тираннической является и господина над рабами, ибо при этой власти делается то, что нужно господину.
Но данное отношение представляется правильным, а у персов -- ошибочной, ибо различна власть над разными .
мужа и жены представляется аристократией, , ибо муж имеет власть сообразно достоинству и в том, в чем мужу следует, а что подобает жене, он ей и предоставляет.
Но если муж распоряжается всем, он превращает в олигархию, ибо делает это вопреки достоинству и не как лучший .
Случается иногда, что жены, будучи богатыми наследницами, имеют власть над мужьямя тем самым это власть не по добродетели, но благодаря богатству и влиянию , точно так, как при олигархиях.
А на тимократию похожи братьев они ведь равны, за исключением разницы в возрасте именно поэтому, если они намного отличаются по возрасту, между ними уже невозможна братская дружба.
Демократия же бывает в домах без господина там ведь все равны, и там, где начальствующий немощен и каждому можно .
.
В каждом из государственных устройств ю дружба проявляется в той же мере, что и правосудие.
Дружеское расположение царя к тем, над кем он царь, в преизбытке его благодея ний действительно, подданным он делает добро, если только, как добродетельный царь, он, словно пастух, кажутся уплотняющимися и сжимаемыми, например что бочки, как говорят, вмешают в себя вино вместе с мехами, как если бы уплотняющееся и сдавливаемое тело входило в имеющиеся пустоты.
Затем, всем кажется, что и рост происходит благодаря пустоте, так как пища есть тело, а двум телам невозможно быть вместе, свидетельство этому они находят в том, что происходит с пеплом который принимает ровно столько же воды, сколько и пустой сосуд.
Пифагорейцы также утверждали, что пустота существует и входит из бесконечной пневмы в само Небо, как бы вдыхающее пустоту, которая разграничивает природные , как если бы пустота служила для отделения и различения смежных .
И прежде всего, по их мнению, это происходит в числах, так как пустота разграничивает их природу.
Таковы приблизительно основания, по которым одни утверждают существование пустоты, другие же отрицают.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ Для решения вопроса в ту или другую сторону надо выяснить, что обозначает это название.
Пустота действительно кажется местом, в котором ничего нет.
Причина этому -- убеждение, что все существующее есть тело, всякое же тело в месте, а пустота в том месте, в котором нет никакого тела, так что, если где-нибудь нет тела, там есть пустота.
Всякое тело, опять же, считают осязаемым, а таким будет то, что обладает тяжестью или легкостью.
Таким образом, путем умозаключения получается, что пустота есть то, в чем нет ничего тяжелого или легкого.
Все это, как мы говорили и раньше, вытекает из умозаключения.
Нелепо при этом считать пустотой точку она должна быть местом, в котором имеется протяжение осязаемого тела.
Итак, по-видимому, в одном из значений пустотой называется то, что не наполнено воспринимаемым путем осязания телом, причем воспринимаемое путем осязания тело обладает тяжестью или легкостью.
Здесь может возникнуть недоумение что сказать, если протяжение имело бы цвет или звук, -- пустота это или нет?
Очевидно, что, если протяжение сможет принять осязаемое тело, оно будет пустотой, в противном случае -- нет.
В другом значении пустота есть то, в чем нет определенного , никакой телесной сущности, поэтому и утверждают некоторые, что пустота есть материя тела именно те, которые говорят это и о месте, неправильно отождествляя их материя ведь неотделима от предмета, а пустоту они рассматривают как нечто отделимое.
После того как место нами определено, а пустота необходимо должна быть местом, если она есть нечто лишенное тела, а в каком смысле место существует, в каком нет, нами сказано, ясно, что пустота так не существует -- ни как нечто неотделимое, ни как отделимое ведь пустота означает не тело, но протяжение тела.
Поэтому ведь и кажется, что пустота есть нечто, что таким и место и в силу тех же оснований.
Возможность движения по отношению к месту, конечно, признается как теми, которые считают место чем-то существующим наряду с попадающими в него телами, так и теми, которые признают пустоту.
Причиной движения они считают пустоту как то, в чем происходит движение, а это будет как раз то, что говорят другие о месте.
Однако нет никакой необходимости, если существует движение, признавать пустоту для всякого движения вообще -- это просмотрел и Мелисс -- ни в коем случае, так как качественно изменяться может и наполненное тело.
Но это относится также и к движению по отношению к месту, так как тела могут уступать друг другу место одновременно, при отсутствии промежутка, существующего наряду с движущимися телами.
Это очевидно в вихревых движениях сплошных и в движениях жидкостей.
Возможно также и уплотнение не путем вхождения в пустоту, а вследствие вытеснения находящегося внутри например, при сдавливании воды находящегося внутри воздуха возможно и увеличение не только за счет вхождения в тело чего-нибудь, но и путем качественного изменения, например если из воды возникает воздух.
Вообще же рассуждения об увеличении, так же как и о воде, налитой в пепел, сами себе противоречат или ничто не увеличивается, или без тела, или два тела могут находиться в одном и том же пытаются разрешить эту общую для всех трудность, но не доказывают, что пустота существует, или же все тело необходимо должно быть пустым, если оно увеличивается во всех направлениях и притом за счет пустоты.