text
stringlengths 1
1.22k
|
|---|
Книга третья начинается с разграничения произвольных и непроизвольных поступков. |
Непроизвольное совершается подневольно и по неведению. |
Иными словами, здесь на первом месте внешние условия. |
А при произвольных действиях главную роль играет мотив - нечто внутреннее. |
Далее рассматривается вопрос о сознательном выборе и принятии решений. |
Это необходимо, чтобы показать, что добродетели произвольны и зависят от нас. |
Аристотель весьма конкретен, он предпочитает простые примеры и разборы обыденных ситуаций. |
Ему надо сосчитать число добродетелей, взяв каждую в отдельности и рассмотрев, какова она, к чему относится и как проявляется. |
Много говорится, например, о мужестве. |
Для греков, а особенно для римлян, эта добродетель была на втором месте, после мудрости. |
Мужественные решительны в деле, а перед тем спокойны, - пишет Аристотель. |
Ясно о каком деле речь - о войне. |
Но не только в битве проявляется мужество. |
Всего видов мужества Аристотель насчитывает пять. |
Кроме воинского, еще гражданское, из тех, что могут быть названы кратко. |
Далее можно перечислить немужественен тот, кто легко впадает в гнев, кто самонадеян и кто пребывает в незнании. |
Противоположные им - мужественны. |
В конце книги подробно рассматривается вопрос, о том, что есть благоразумие. |
Книга четвертая. |
По порядку исследования в этой книге присутствуют следующие добродетели щедрость, великолепие, величавость, ровность, любезность. |
Человеку нашего времени слова величавость и великолепие мало о чем говорят. |
О других добродетелях из этого списка мы знаем или догадываемся. |
Чтение Аристотеля позволяет нам и узнать, и уточнить. |
Любопытно, что учение о середине формально предполагает существование для каждой добродетели крайних состояний - того, во что превращается добродетель при избытке или недостатке. |
Но в языке не всегда находятся слова, выражающие эти состояния. |
Есть такие слова для мужества и щедрости, а для ровности нет. |
Точнее, само слово ровность не обозначает точно ту золотую середину, которой надо обладать, чтобы быть добродетельным. |
И для соответствующих крайностей нет слов. |
Мы относим к середине ровность, которая отклоняется в сторону недостатка, - пишет Аристотель. |
А страсть, вокруг которой обсуждается тема ровности, есть гнев. |
Не обладающие этой добродетелью гневливы, горячи, желчны, злобны. |
Смысл великолепия можно понять, зная соответствующие крайности. |
Недостаток в великолепии есть мелочность, а избыток - безвкусная пышность. |
Эта добродетель имеет отношение к имуществу. |
Траты великолепного велики и подобающи. |
А величавость - добродетель особенная. |
Это, можно сказать, украшение добродетелей. |
Истинно величавым быть трудно, это требует нравственного совершенства. |
Величавых часто считают гордецами. |
Они равнодушны к ценностям толпы, не суетливы, даже праздны. |
Однако же они деятельны в великих и славных делах, каковые, естественно, не каждый день случаются. |
Великое - большая редкость, поэтому величавому мало что важно. |
Книга пятая. |
Она целиком посвящена справедливости, точнее, добродетели, которая обозначается словом латинская транскрипция. |
Переводчик Никомаховой этики, представленной в данном томе, отказался от традиции переводить словом справедливость, предложив вместо него слово правосудность. |
Классический русский язык это позволяет правосудный человек - тот, кто судит и поступает по праву. |
Короче говоря, в этой книге речь идет о справедливости, праве и правосознании. |
Мы будем использовать слова правосудность и справедливость как синонимы. |
Текст весьма сложен, читателю, желающему разобраться в этой теории, надо набраться терпения. |
Прежде всего Аристотель различает справедливость общую и частную. |
Это вроде понятного нам различения на мораль и право. |
Общая справедливость - величайшая из добродетелей. |
Это даже не отдельная добродетель, а признак гармонического единства всех других добродетелей. |
Здесь Аристотель солидарен с Платоном, который в Государстве под справедливостью понимает единство мудрости, мужества и рассудительности. |
Далее вводится два вида частной справедливости коммутативная и дистрибутивная латынь. |
Термины эти появились позже, в русском языке принята соответствующая пара - распределительная и компенсаторная уравнительная. |
Первая относится к ситуациям распределения благ в зависимости от статуса достоинства, вторая - к разнообразным ситуациям обмена простейший пример - купля-продажа. |
Книга шестая. |
При рассмотрении добродетелей Аристотель следует определенной логике. |
Вначале идет анализ нравственных добродетелей, затем справедливость как нечто, опирающееся на рациональное начало, и, наконец, добродетели собственно разума, или дианоэтические добродетели. |
К ним и переходит Аристотель в книге шестой. |
Разум продуцирует мысль. |
Но не любая мысль рассматривается в этике, а та, которая есть начало поступков практики. |
В философии Нового времени это будет названо практическим разумом. |
В отличие от теоретического, или чистого. |
Однако одной мысли недостаточно для поступка, мысль ничего не приводит в движение. |
Необходима еще другая сила души - стремление. |
Это то, что сегодня мы называем волей. |
После этих определений Аристотель переходит к рассмотрению самих мыслительных добродетелей - рассудительности, мудрости, знания, сообразительности. |
Здесь же присутствует и совестливость. |
Хотя в этом ряду совестливость может показаться не вполне уместной, основания, чтобы поместить ее сюда, у Аристотеля были - он не разводил слишком далеко истину и добро. |
Их единство мы обнаруживаем в определении совести - правильный суд доброго человека. |
Книга седьмая. |
Рассматривая добродетели, Аристотель противопоставляет им пороки. |
Это - то, чего следует избегать. |
Но этого мало, надо еще избегать невоздержности и зверства. |
Речь идет о том, что находится за пределами добродетелей и пороков, о том, что выше бог и ниже зверь человеческого. |
Воздержности, или выдержанности, отводится много места. |
Аристотель, как мыслитель, державшийся больше фактов, нежели идей, не согласен с Сократом в том, что человек поступает дурно только по неведению. |
Да, знание - великая вещь, но есть еще страсти. |
Сократ не различает знание и его применение. |
А ведь знающий человек может и не применять свои знания, т. |
е. |
он может знать, что поступает дурно, и не воздерживаться. |
Надо различать невоздержность и распущенность. |
Невоздержный захвачен сильным влечением. |
А распущенный совершает постыдный поступок, не испытывая влечения или испытывая его слабо. |
Потому распущенный представляется худшим. |
В трактате о счастье невозможно избегнуть вопроса о телесных удовольствиях и страданиях. |
Ведь принято считать, что счастье сопряжено с удовольствием. |
Аристотель отмечает подробность народной этимологии слово ма-кариос блаженный, счастливый происходит от кхайро радуюсь, наслаждаюсь. |
От того, кто считает разум лучшей частью души нельзя ожидать особого почтения к телесным удовольствиям. |
Однако Аристотель и не аскет. |
Он не согласен с теми, кто не относит удовольствия к благу только потому, что их ищут дети и звери. |
В счастливой жизни благоразумного человека должно быть место удовольствиям. |
А дурной человек тот, кто ищет их избытка. |
Понятно, почему люди вообще стремятся к удовольствиям - они вытесняют страдания. |
Книга восьмая. |
Она посвящена добродетели, которая обозначается словом . |
В русском языке есть много слов, от него образованных философия, библиофил и т. |
Subsets and Splits