text
stringlengths
1
1.22k
Да и самому качественно определенному доступно приращение, ибо нечто, будучи белым, может стать еще более белым однако не всегда так, а лишь большей частью.
В самом деле, вызывает сомнение, можно ли сказать, что одна справедливость есть большая или меньшая справедливость, чем другая и точно так же и относительно всякого другого свойства или состояния.
Ведь некоторый спорят об этом они утверждают, что, конечно, одну справедливость или одно здоровье никак нельзя называть большей или меньшей справедливостью или здоровьем, нежели другую, но один человек обладает здоровьем в меньшей мере, чем другой, и справедливостью в меньшей мере, чем на другой, и точно так же умением читать и писать и остальными свойствами и состояниям.
Но по крайней мере то, что называется по ним, бесспорно допускает большую и меньшую степень в самом деле, об одном говорят, что он владеющий искусством чтения и письма в большой морс, чем другой, а также что оп более здоров и справедлив, и точно так же в других случаях.
Между том треугольное и четырехугольное, как и всякая другая фигура, не допускает, видимо, большую степень.
Ведь все, что принимает определение треугольника или круга, есть треугольник или круг в одинаковой мере, а из того, что не принимает такого определения, нельзя одно называть в большей степени, нежели другое в самом теле, квадрат нисколько не в большей степени круг, нежели разносторонний многоугольник, ибо ни тот ни другой не принимает определения крута.
И вообще, если оба не принимают определения предлежащего , то один не может быть назван им в большей степени, нежели другой.
Таким образом, не все качественно определенное допускает большую и меньшую степень.
Итак, из указанных выше черт ни одна не составляет особенности качества.
О сходном же и несходном говорится только в отношении качеств.
В самом деле, одно сходно с другим лишь постольку, поскольку оно есть нечто качественно определенное поэтому особенностью качества будет то, что о сходном и несходном говорится лишь в отношении его.
Не следует при этом смущаться, если кто-то скажет, что мы, имея намерение говорить о качестве, сопричисляем к нему и много соотнесенного ведь мы говорили, что свойства и состояния принадлежат к соотнесенному.
Дело в том, что почти у всех них роды, правда, суть соотнесенное, но ни одно отдельное свойство и состояние не есть соотнесенное.
В самом деле, относительно знания как рода говорится, что то, что оно есть, оно есть в связи с другим ведь говорят знание чего-то но о каждой отдельной отрасли знания но говорят, что то, что она есть, она есть в связи с другим например, о грамматике не говорят, что она грамматика чего-то, и об искусстве музыки - что она музыка чего-то разве только через род они могут быть обозначены как соотнесенное например, грамматика называется знанием чего-то, но не грамматикой чего-то, и искусство музыки - знанием чего-то, но не музыкой чего-то.
Так что отдельные отрасли знания не принадлежат к соотнесенному.
Между тем мы называемся такими-то и такими-то в соответствии с отдельными отраслями знания, ведь как раз ими мы обладаем в самом деле, знающими мы называемся потому, что мы обладаем каким-нибудь из отдельных знаний.
Вот почему эти знания будут качествами, а именно отдельные отрасли знания, в соответствии с которыми мы иногда и называемся такими-то и такими-то, а к соотнесенному они но принадлежат.
Кроме того, если бы одно и то же и оказалось и соотнесенным и качеством, то вовсе по было бы нелепо причислять его к обоим этим родам.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ Действие и претерпевание также допускают и противоположность себе, и большую и меньшую степень.
В самом дело, нагревать и охлаждать, равным образом быть нагреваемым и быть охлаждаемым, испытывать радость и испытывать печаль - все это противоположно одно другому, так что они допускают противоположность себе.
Они допускают также большую и меньшую степень ведь можно нагревать что-то больше или меньше и можно быть нагреваемым больше или меньше.
Следовательно, действие и претерпевание допускают большую и меньшую степень.
Итак, вот что сказано об этих категориях.
Что касается находиться в каком-то положении, то относительно нее уже было сказано при рассмотрении соотнесенного, что она называется именем, производным от различного рода положения.
Что же касается остальных категорий - когда, где и обладать, то ввиду полной их ясности о них говорится здесь лишь то, что было сказано вначале, а именно что обладать означает, , быть обутым, быть вооруженным, где - например, в Ликее, и остальное, что уже было сказано о них.
...........................
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ Благу необходимо противоположно зло.
Это показывает наведение в каждом отдельном случае например, здоровью противоположна болезнь, мужеству - трусость, и одинаково в других случаях.
Но злу иногда противоположно благо, иногда же зло в самом дело, недостатку, который есть зло, противоположен избыток, который также есть зло равным образом и умеренность, будучи благом, противоположна и первому и второму.
Но такого рода противоположность можно видеть лишь в немногих случаях, большей же частью злу противоположно благо.
Далее, если есть одна из противоположностей, то не обязательно, чтобы была и другая.
Когда все здоровы, должно быть здоровье, болезнь же нет равным образом, если все бело, должна быть белизна, чернота же нет.
Далее, если то, что Сократ здоров, противоположно тому, что Сократ болен, а то и другое может быть в одно и то же время присуще одному и тому же, то при наличии одной из этих противоположностей другая быть не может в случае если Сократ здоров, Сократ не может быть болен .
Ясно также, что по природе противоположности относятся к тому, что тождественно или по виду, или по роду болезнь и здоровье находятся по природе в теле животного, белизна и чернота - просто в теле, а справедливость и несправедливость - в душе человека.
С другой стороны, все противоположности необходимо принадлежат к одному и тому же роду, либо к противоположным родам, или же они сами роды.
В самом деле, белое и черное принадлежат к одному и тому же роду ведь их род - цвет, справедливость и несправедливость - к противоположным родам ведь для первой род - добродетель, для второй - порок, благо же и зло не принадлежат к какому-либо роду, а сами оказываются родами для другого.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ О том, что одно предшествует другому, , говорится в четырех смыслах.
В первом и самом основном смысле - по времени, в зависимости от которого об одном говорится как о более старом и более древнем по сравнению с другим ведь нечто называется более старым и более древним потому, что времени прошло больше.
Во-вторых, первее то, что не допускает обратного следования бытия например, одно первее двух если имеется два, то прямо следует, что имеется одно но если имеется одно, то из этого не обязательно следует, что имеется два, так что от одного нет обратного следования остального.
Таким образом, перевес, надо полагать, то, от чего нет обратного следования бытия.
В-третьих, о том, что первое, говорится в смысле определенного порядка, так, как в пауках и речах.
В доказывающих науках имеется предшествующее и последующее по порядку ведь элементы по порядку предшествуют чертежам, а в искусстве чтения и письма звуки речи или буквы предшествуют слогам, и одинаково в речах - а именно вступление по порядку предшествует изложению .
Далее, , помимо сказанного - лучшее и более чтимое, по-видимому, по природе первее.
И обычно большинство утверждает, что люди более почитаемые и более любимые им первее его.
Но этот смысл, пожалуй, наименее подходящий.
Итак, вот, пожалуй, в скольких смыслах говорят о том, что предшествует, .
По помимо указанных имеется, видимо, и другое значение того, что первее, а именно о той из вещей, допускающих обратное следование бытия, которая так или иначе составляет причину бытия другой, можно было бы по справедливости сказать, что она по природе первее.
А что нечто такое есть, - это ясно бытие человека допускает обратное следование бытия с истинной речью о человеке в самом дело, если имеется человек, то верна речь о том, что он человек.
И это обратимо если верна речь о том, что есть человек, то человек есть.
Но верная речь ни в коем случае не есть причина бытия вещи, однако вещь, по-видимому, есть некоторым образом причина истинности речи ведь в зависимости от того, го существует ли вещь или нот, речь о ней называется истинной или ложной.
Так что о том, что одно предшествует другому, , говорится в пяти смыслах.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ Как о данных вместе в прямом и самом основном смысле говорится о тех , которые возникают в одно и то же время ни одна из них не есть предшествующее или последующее, а о них говорят, что они вместе по времени.
А данные вместе по природе - это те , которые, правда, допускают обратное следование бытия, но одна никоим образом не есть причина бытия другой, как, например, у двойного и половинного они, правда, допускают обратное ведь если есть двойное, есть и половинное, и, если есть половинное, есть и двойное, но ни одно из них не есть причина бытия другого.
Данными вместе по природе называются также , соподчиненные одному и тому же роду.
Соподчиненными называются , противопоставленные друг другу в одном и том же делении, например пернатое - живущему на суше и обитающему в воде.
Все они соподчинены одному и тому же роду ведь живое существо делится на эти - на пернатое, живущее на суше и обитающее в воде, и ни один из этих не первее и не есть последующее , а, надо полагать, все такого рода животные по природе вместе.
И каждое из них может в свою очередь быть разделено на -виды, например и живущее на суше, и пернатое, и обитающее в воде.
Стало быть, и те будут вместе по природе, которые, принадлежа к одному и тому же роду, в одном и том же делении.
Роды же всегда первое видов они не допускают обратного следования бытия например, если имеется животное, обитающее в воде, то имеется живое существо, но если имеется живое существо, то но обязательно имеется животное, обитающее в воде.
Таким образом, данными вместе по природе называются те , которые, правда, допускают обратное следование бытия, но одна никоим образом не есть причина бытия другой, а также , соподчиненные одному и тому же роду в прямом же смысле - вместе те , которые возникают в одно и то же время.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ Имеется шесть видов движения - возникновение, уничтожение, увеличение, уменьшение, превращение и перемещение.
Так вот, все движения явно отличаются друг от друга.
В самом деле, возникновение - это не уничтожение, увеличение - это по уменьшение или перемещение, и точно так же в остальных случаях.
Относительно же превращения имеется сомнение не обстоит ли дело так, что то, что изменяется в качестве, необходимо изменяется через какое-нибудь из прочих движении.
Но это но верно, ибо почти во всех или в большинстве случаев испытывания нами чего-то оказывается, что мы подвергаемся изменению в качестве, не участвуя ни в одном из других движений.
И самом дело, то, что движется в том смысле, что оно что-то испытывает или претерпевает, не обязательно увеличивается или уменьшается, и точно так же по участвует во всех других движениях, так что превращение, можно сказать, отлично от всех других движений, ибо, если бы оно было тождественно им, изменяющееся в качестве должно было бы тотчас же увеличиваться или уменьшаться или должно было бы следовать какое-то из других движений между тем это не обязательно.
Точно так же то, что увеличивается или движется каким-нибудь иным движением, должно было бы в таком случае изменяться в качестве.
Однако бывает, что увеличиваются, не изменяясь в качестве так, квадрат, если приложить к нему гномон, правда, увеличивается, но иным но качеству не становится и точно так же в других подобных случаях.
Так что, пожалуй, эти движения отличаются друг от друга.
Движению вообще противоположен покой, но отдельным видам движения - отдельные виды движения возникновению - уничтожение, увеличению - уменьшение, перемещению - пребывание на месте.
В наибольшей же мере противолежит, по-видимому, перемещение в противоположном направлении, например движению вниз - движение вверх и движению сверху - движение снизу.
А для оставшегося вида движения нелегко указать, что ему противоположно ему, кажется, ничего не противоположно, если только ему не противопоставлять неизменность в качестве или же изменение в противоположное качество, подобно тому как перемещению противопоставляют пребывание па месте или перемещение в противоположном направлении, превращение есть изменение в качестве.
Поэтому движению касательно качества будет противолежат, неизменность в качестве или изменение в противоположное качество, например становление белым - становлению черным, ибо изменением в качестве превращаются в противоположное.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ Что касается обладания, то о нем говорится во многих значениях или как об обладании свойством и состоянием, либо каким-нибудь другим качеством так, о нас говорят, что мы обладаем каким-то знанием и достоинством, или как об обладании количеством, например что имеют определенную величину ведь говорят, что нечто имеет величину в три локтя или в четыре локтя, или как об обладании тем, что имеют на теле например, платьем или хитоном, или как об обладании тем, что имеют на части тела например, кольцом на руке, или как об обладании частью тела например, рукой или ногой, или как о содержимом сосуда например, о медимне для пшеницы или о глиняном сосуде для вина ведь говорят, что глиняный сосуд содержит вино и медимн - пшеницу так что обо всем этом говорится, что оно что-то содержит в себе как в сосуде, или об обладании говорится как о владении имуществом ведь о нас говорят, что мы владеем домом или полем.
Про нас также можно сказать, что мы имеем жену, и про женщину - что она имеет мужа.
Только что указанное значение обладания - наименее подходящее, ведь иметь жену означает не что иное, как сожительствовать.
Можно было бы, пожалуй, указать и некоторые другие значения обладания но, полагаю, обычные значения его перечислены.
Аристотель.
Никомахова этика КНИГА ПЕРВАЯ А .
Всякое искусство и всякое учение, а равным образом поступок и сознательный выбор, как принято считать, стремятся к определенному благу.
Поэтому удачно определяли благо как то, к чему все стремится.
В целях, однако, обнаруживается некоторое различие, потому что одни цели - это деятельности , другие - определенные отдельные от них результаты .
В случаях, когда определенные цели существуют отдельно от действий , результатам естественно быть лучше деятельностей.
Так как действий, искусств и наук много, много возникает и целей.
У врачевания - это здоровье, у судостроения - судно, у военачалия - победа, у хозяйствования - богатство.
Поскольку ряд таких подчиняется одному какому-нибудь умению - подобно тому как искусство делать уздечки и все прочее, что относится к конской сбруе, подчинено искусству править лошадьми, а само оно, как и всякое действие в военном деле, подчинено искусству военачалия, и таким же образом остальные искусства подчинены другим, - постольку во всех случаях цели управляющих - искусств и наук заслуживают предпочтения перед целями подчиненных в самом деле, ведь последние преследуют ради первых.
При этом безразлично, сами ли деятельности - цели поступков, или цели - это нечто иное, от них отдельное, как в случае с названными выше науками.
.
Если же у того, что мы делаем , существует некая цель, желанная нам сама по себе, причем остальные цели желанны ради нее и не все цели мы избираем ради иной цели ибо так мы уйдем в бесконечность, а значит, стремление бессмысленно и тщетно, то ясно, что цель эта есть собственно благо , т е.
наивысшее благо .
Разве познание его не имеет огромного влияния на образ жизни?
И словно стрелки, видя мишень перед собою, разве не вернее достигнем мы должного?
А если так, надо попытаться хотя бы в общих чертах представить себе, что это такое и к какой из наук, или какому из умений, имеет отношение.
Надо, видимо, признать, что оно, , относится к ведению важнейшей , которая главным образом управляет.
А такой представляется наука о государстве, .
Она ведь устанавливает, какие науки нужны в государстве и какие науки и в каком объеме должен изучать каждый.
Мы видим, что наиболее почитаемые умения, как-то умения в военачалии, хозяйствовании и красноречии - подчинены этой .
А поскольку наука о государстве пользуется остальными науками как средствами и, кроме того, законодательно определяет, какие поступки следует совершать или от каких воздерживаться, то ее цель включает, видимо, цели других наук, а, следовательно, эта цель и будет высшим благом для людей .
Даже если для одного человека благом является то же самое, что для государства, более важным и более полным представляется все-таки благо государства, достижение его и сохранение.
Желанно , разумеется, и одного человека, но прекраснее и божественней благо народа и государств.